***
О, кукольный театр!
Законы в нём суровы:
Покуда пляшет кукла,
Дают плясать ей снова.
Когда же кукла странно
Повиснет, изгибаясь,
Когда она случайно
Споткнётся, извиваясь,
Её бросают в ящик,
Где мрак, покой и крысы,
Где не блистают ложи,
Где ни одной кулисы.
Стучи, ругайся, жалуйся —
Никто и не услышит.
«Петрушечка, не балуйся,
А просто прыгни выше!
Заждался зритель в зале —
Танцуй! Танцуй блистательно!» —
Так кукловод невидимый
Трясёт его старательно.
А он молчит, как маленький,
Невнятно улыбается,
Как на качелях Божьих,
На ниточках качается.
Но нитки эти тонкие
Как будто обрываются.
Но нитки эти важные
Там, наверху, скрываются.
— Не надо мучить долго так!
Не дёргайте за ниточки!
Прыжком своим последним я
Сорву судьбы ухмылочки.
Сорву ей танец выгодный.
Пускай потом полается.
Её партнёр Петрушечка
В кулисах тьмы скрывается.
Он скроется. Он спрячется.
Во тьме он сядет, скрючившись.
Он с миром распрощается,
Легко вздохнёт, отмучившись.
Весь мир стал тихим, сумрачным,
С расплывчатыми рожами.
Балет — жизнь и безумие!
Нижинский — кукла Божия!