"МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ"
Произведение Пушкина разыграли на сцене Карельской государственной филармонии режиссер и актер Государственного академического центрального театра кукол имени С. В. Образцова Андрей Денников и актер того же театра Максим Мишаев. Вдвоем играли персонажей "Скупого рыцаря", "Каменного гостя", "Моцарта и Сальери" ("Пира во время чумы" не было). До знакомства с Максимом Андрей Денников разыгрывал эти трагедии в одиночку, успевая мгновенно перевоплощаться из Дон Гуана в Лепорелло, из Лепорелло в Донну Анну, успевая зажигательно танцевать с Лаурой, петь за Лауру и в дивертисменте — за Царицу ночи, успевая нравиться публике и поражать ее собственным сходством с Моцартом. Сейчас роли в двухактном спектакле распределены так: за темных персонажей, включая черного человека, явившегося Моцарту заказать реквием, отвечает Максим, за светлых — Андрей.
На встречу с журналистами, которая прошла на следующий день в редакции газеты "Петрозаводск", Андрей Денников взял одну из кукол к спектаклю:
— Почему вы выбрали Лауру?
— Лаура — красивая женщина, умеет нравиться. Донну Анну я люблю больше, ее образ близок к идеальному, к той самой пушкинской Мадонне. Но она в трауре. Самую свою любимую куклу — Моцарта — просто побоялся брать, слишком нежная.
— Какова история постановки «Маленьких трагедий»?
— В 10 лет я открыл эту книгу, выпущенную в 1988 году издательством "Детская литература", и не закрываю ее по сию пору. Примерно то же произошло и с "Макбетом" Шекспира, но эту трагедию я еще не поставил. (Знающие люди говорят, что и к лучшему, поскольку "Макбет", по театральным преданиям, приносит несчастье.) А "Маленькие трагедии" я разыгрывал еще в школьном театре бумажными куклами. Особенно любил "Каменного гостя" и всегда был Дон Гуаном. Лаурой была у нас одна девочка, которая никогда не знала текста, поэтому держала на коленях книгу. В один прекрасный момент книга у нее упала с грохотом, и мне пришлось говорить за нее — она вообще не знала текста. Вместо романса "Я здесь, Инезилья" я на ходу импровизировал: "Над седой равниной моря".
— Есть ли разница между понятиями "театр кукол" и "кукольный театр"?
— Разница принципиальная. Я занимаюсь синтетическим театром, в котором живет кукла.
— Что должен уметь делать актер вашего театра?
— Все наши артисты занимаются вокалом, хореографией, сценической речью.
— Почему вы сами играете женские роли, а не отдаете их актрисам?— Это определенное режиссерское решение, вполне оправданное на сцене. Один пожилой актер театра Образцова тоже мне говорил: "Дайте эту роль такой-то артистке, она тоже хорошо поет!" Дело в том, что в театре кукол я могу позволить себе играть кого угодно, ибо мы — лицедеи. Олег Борисов писал о том, что его мечта — сыграть Гертруду и Настасью Филипповну. Но кто бы ему дал это сделать на драматической сцене? А я бы обязательно дал, поскольку в нашем театре есть кукла, от имени которой действует актер.
— Когда вы сами впервые взяли в руки куклу?
— Все было как у Образцова. В детстве мама подарила мне куклу Би-Ба-Бо — Петрушку. (Сейчас таких уже не купить в магазине.) Я надел ее на палец и увидел, что она может тебя обнять, поцеловать... Потом у меня были уже наборы кукол. Сначала — из магазина, затем стал делать их сам.
— В вашем репертуаре, в основном, проверенные временем классические пьесы. Нет ли желания ставить современную драматургию?
— В театре Образцова я поставил "Странную миссис Сэвидж" по пьесе современного драматурга Джона Патрика, где главную роль сыграла Вера Васильева. Потом многие говорили, что это ее лучшая роль. Сейчас работаю над постановкой "Нижинский — сумасшедший клоун". Мечтаю поставить Роберта Болта, тоже современного автора. Для меня самое важное в драматургии — чтобы была душа. И все мои устремления сводятся к тому, чтобы дарить со сцены любовь и добро.
Анна Гриневич
"Петрозаводск", 5 июля 2007 года, с. 17, рубрика "Культура"